Здравствуйте! Я Елена Росяева. Мне 66 лет. У меня есть дело, которое для меня очень важно — я видеоблогер, и работа занимает всё моё время.
Вдруг я обнаружила, что мне безумно важно узнать историю нашей семьи. Мне стало интересно, а что думали и чувствовали те люди, от которых мне что-то досталось; стало интересно узнать историю взаимоотношений тех, кто жил до меня. В презентации, а её нам показывали дважды, я именно это слышала и чувствовала, — причём иногда до слёз
Я своего дедушку не помню. Мне было три с половиной года, когда он умер. Бабушка и мама очень много о нём рассказывали — человек был замечательный. Хорошо помню, на моём портрете, который делали как раз накануне того момента, когда я уходила в больницу на операцию, он написал мне: «Пройдут года, меня забудет внучка, забудет мою ласку и приют, забудет ласку, забудет сказку, что ей рассказывал когда-то дед». Эти строчки, они всегда для меня очень волнительны. В них отзвук того человека, которого я не помню. Так вот, в архивах КПСС была информация о том, что он получил выговор за то, что выпил. Меня почему-то это так насмешило — я не знаю, каким был дедушка в этом смысле. И вдруг такая тонкость, которая была отражена даже в партийных документах. Я подумала: «Боже, как интересно!» И почему-то стало так тепло в душе — дедушка бывший военный; да, он иногда выпивал — и это тоже классно. Идеал, созданный мамой и бабушкой, — вдруг стал живым дедушкой, что меня потрясло.
Вы знаете, я нашла в себе отголоски тех своих качеств, которые благодаря найденным документам мне стали понятны. Я вдруг поняла, увидела: во мне это всё есть, за что спасибо моим предкам — это был инсайт.
Мой дед по материнской линии был пассионарием. Он был оратором, но вместе с тем не очень грамотным человеком, окончил всего несколько классов церковно-приходской школы. А качество ораторства передалось через маму и мне.
Так же как мама и дедушка и, как я предполагаю, и его родители… все в нашей семье были легки на подъём. Потому что дедушка уехал к двадцатипятитысячникам из Владимирской губернии в Орловскую и так далее. И для меня тоже нет проблем «встать на крыло и полететь». Причём не за мечтой, а потому что так надо.
После завершения проекта мы получили ларец с результатами работы и рассматривали его вместе с внуком. Меня поразило, как 11-летний мальчик перелистывал весь многостраничный труд. Для него это было как откровение. Дореволюционная эпоха или даже XX век — пока ещё даже не та история, которую он изучает в школе. Его интерес меня поразил. Он задал мне такой вопрос: «Баба, а кто будет наследником этого ларца?»
Он имел в виду, кто станет преемником начинания. Он понимал, что такое родословная, потому что мы говорили о генеалогическом дереве, и даже когда-то в первом классе у них был такой проект по составлению древа. Но он касался самых ближайших родственников, а тут — несколько сот человек.
На презентации я плакала. Это было так неожиданно — мне открылось понимание, какая гигантская работа проделана по разным архивам, где хранятся все эти бумаги, как неожиданно — о нас, о семьях, которых миллионы, есть где-то записи, кто-то знает о нас.
У нас было достаточно продолжительное сотрудничество, по причине начавшейся пандемии Covid-19 (работа над проектом началась в начале 2020 года), я ждала результатов работы около семи месяцев. За это время было несколько презентаций разных этапов работы. Они были самым волнующими, потому что там раскрывалась суть понятия истории, истории семьи. Со мной работали несколько человек, кто искреннее был заинтересован искать моих родственников. На всех презентациях рассказывали очень увлечённо, с привлечением фактов вообще исторической эпохи, фотографий — решалась комплексная задача. Я открыла для себя огромную эпоху в этих пяти поколениях.
Я никогда не думала, что меня, взрослого человека, вдруг эта тема заинтересует. Она встала передо мной в полный рост. Я очень признательна всем, кто работал в команде, чтобы создать летопись нашей семьи.
